Ожидаю тебя - Страница 45

— Давай поговорим об этом позже, Майк, — тихо сказала она.

Джин погрузилась в работу, но ноющее чувство неопределенности, которое осталось в душе после этого неоконченного разговора, не давало ей покоя. Она не хотела, чтобы Майка мучили угрызения совести. Она ждала от него позитивных шагов, направленных в будущее. Им надо подумать, как быть с Софией, — ведь девочка еще не знает, что Майк ее отец! Сердце подсказывало Джин, что все будет хорошо, но впереди был еще один последний барьер, и она не могла взять его в одиночку.

Они больше не виделись этим утром, но в два часа Майк позвонил, чтобы сказать, что освободится рано и сможет пойти вместе с ними домой.

— Хорошо, — ответила Джин.

Она была рада тому, что горечь и боль в его голосе сменили нежные интонации.

— Если я не успею вернуться в кабинет, то встречу вас у детского сада, самое позднее — в пять тридцать.

Он сделал паузу, и Джин попыталась угадать, где он и кто слышит его разговор, потому что его непроизнесенное «Я люблю тебя» пробивалось сквозь молчание неслышным эхом.

— Я тоже люблю тебя, — проговорила она, так и не дождавшись признания.

Ей показалось, что он улыбнулся, прежде чем раздались короткие гудки.

Остаток дня пролетел незаметно в ожидании встречи.

— Давайте присядем и поговорим о лебедях, — сказал Майк, когда они втроем подошли к озеру.

Они нашли свободную скамейку. Майк взял Джин за руку и больше не отпускал. София устроилась с другой стороны и с подозрением спросила:

— Вы держите маму за руку?

— Да, — ответил он. — Именно об этом я и хотел поговорить.

— У вас что, любовь? — спросила София, и Джин покраснела от не по годам «взрослого» вопроса дочери.

— Да, — признал Майк, сдерживая смех. — А что ты знаешь о любви?

София некоторое время обдумывала ответ.

— Дети тети Мэй все время говорят об этом, — призналась она наконец. — И еще я знаю про лебедей. Они любят друг друга.

— Да, любят, — согласился Майк. — Я хотел сказать тебе, София, что я знал твою маму давным-давно, и мы очень любили друг друга.

— Вы жили тогда в Джонсвилле? — спросила девочка серьезным тоном, как будто для нее важно было точно знать место действия.

— Да, — ответил он, обнимая ее за плечи. — Я приехал работать в Центральную больницу, и твоя мама была первым человеком, которого я там встретил. Мы сразу понравились друг другу!

Джин затаила дыхание. Майк хорошо начал, но как он собирается признаться Софии в том, что он — ее отец?

— Мы собирались пожениться, а потом я сделал огромную глупость. Произошел несчастный случай, после которого я не смог ходить…

София резко обернулась на звук его голоса.

— Несчастный случай? — воскликнула девочка, предугадывая продолжение рассказа. — Так вы мой папа? Мой настоящий, взаправдашний папа! О, доктор Брэдли, можно я потрогаю ваше лицо, чтобы узнать, как вы выглядите?

Джин всхлипнула, наблюдая, как София забирается к отцу на колени и крошечными пальчиками ощупывает его лицо. Она видела, что в его глазах тоже стоят слезы.

Затем девочка вздохнула и крепко прижалась к груди Майка. Он обнял ее и повернул голову к Джин. В его глазах была тысяча вопросов, но она ответила только на один.

— Я думаю, она унаследовала твой интеллект, — сказала она и попыталась улыбнуться.

Позже, уложив Софию, они задержались у ее постели, глядя на мгновенно уснувшую дочь.

— Я должен поблагодарить тебя, Джин, — взволнованно сказал Майк, когда они снова спустились в гостиную.

— За что? — спросила она, направляясь к дивану.

Переживания последних суток лишили ее последних сил, и сейчас она хотела только одного — отдохнуть и дать возможность утихнуть царившей в душе сумятице.

— За то, что ты не настроила малышку против меня, — сказал он, усаживаясь рядом и нежно целуя в щеку. — При упоминании о несчастном случае она сразу догадалась, что я ее отец. Что ты рассказывала ей обо мне?

Он нашел ее руку и поднес к губам, целуя поочередно каждый палец.

— Что ты сильно пострадал, что тебе пришлось уехать и заново учиться ходить…

Она посмотрела на Майка и увидела, что он все понял. Он убедился, что ей не хватило храбрости полностью вычеркнуть его из своей жизни и, самое главное, что у нее никогда не было ненависти к нему!

Майк наклонился и поцеловал ее в губы.

— Я не заслуживал твоей бескорыстной любви, — пробормотал он. — Я был слишком молод и самовлюблен, чтобы оценить, какое это редкое счастье!

Он снова поцеловал ее, словно давая молчаливый обет.

— Так значит, она всегда считала, что я могу вернуться? — спросил он.

Джин слегка нахмурилась.

— Я не хотела, чтобы она думала так, — сказала она. — Я старалась объяснить ей, что, если бы ты смог, ты бы обязательно вернулся, но это невозможно.

— Но ты не позволила ей возненавидеть меня, Джин! — сказал, радуясь и удивляясь этому, словно чуду.

— Как я могла, Майк? — проговорила она, поворачиваясь к нему и прикасаясь губами к его щеке. — Я не могла допустить, чтобы моя дочь ненавидела единственного мужчину, которого я когда-либо любила, люблю и буду любить!

— Ты уверена в этом, моя милая? — спросил он, заглядывая ей в глаза. — Совершенно уверена, моя единственная, моя самая-самая лучшая девочка?

Джин улыбнулась и снова поцеловала его, на этот раз в губы.

— Совершенно уверена!

Мгновение спустя их губы снова слились в поцелуе, и вновь жарко вспыхнула кровь, разнося по всему телу сладостный Зов любви.

Майк подхватил ее на руки и понес в спальню.